Как забирать детей из семьи решается в Госдуме

На сегодняшний день немало экспертов считает, что законопроект может стать ловушкой для семей
Фото
из открытых источников

На сегодняшний день немало экспертов считает, что законопроект может стать ловушкой для семей и еще одним способом «заткнуть рот» неугодным.

Поделиться в соцсетях:

В Госдуме находится законопроект, предполагающий, по замыслу инициаторов, более жесткие условия для изъятия ребенка из семьи. Окончательное решение по поводу отобрания хотят передать суду. Казалось бы, благими намерениями продиктовано желание авторов законопроекта внести изменения в законодательство о семье. Но на сегодняшний день немало экспертов считает, что законопроект может стать ловушкой для семей и еще одним способом «заткнуть рот» неугодным.

Эксперты считают, что принятие этого документа в качестве Закона только усугубит ситуацию:

«Решения об изъятии детей начнут штамповать пачками, а родители совершенно лишатся возможности защищать свои семьи в судах», — считают противники законопроекта.

На сегодня производится почти 300 тысяч изъятий детей из семьи в год. Отобрать могут практически любого ребёнка. Нередко под надуманным предлогом. Многие уже не раз говорили о том, что нынешнее законодательство, регламентирующее эту процедуру необходимо менять. Однако нынешний законопроект, которым предлагается передать главное слово в вопросе изъятия ребенка из семьи судам, может лишь дать возможность отбирать детей практически безапелляционно. Ведь суды должны будут рассматривать такие дела в закрытом режиме. А родители не смогут доказать необоснованность изъятия.

Эксперт Общественного уполномоченного по защите семьи Анна Швабауэр считает, что законопроект на самом деле расширяет возможности деятельности структур, имеющих право на изъятие детей. Ведь административный порядок изъятия никуда не исчезает. Наоборот, добавляется еще и судебный.

«По проекту, при установлении непосредственной угрозы орган опеки проверяет информацию и обращается в суд, который должен в течение 24 часов принять решение — согласиться или отказать. Но не прописано, как проверяется информация. Может, получается это сделать и дистанционно — не выезжая на место, поверить на слово. Нигде ведь не указано, что они должны выехать на место, провести опросы, собрать доказательства и так далее. Понятие „непосредственная угроза жизни и здоровью“ трактуется тоже зачастую вольно, что хорошо знакомо из практики: бытовые трудности, отсутствие каких-нибудь продуктов и т. п., а значит — вновь в деле субъективные оценки опеки».

Часть экспертов отмечает, что если законопроект станет законом, то тогда репрессивный аппарат получит новые рычаги воздействия на граждан.

«По звонку любого, кто решит, скажем, свести счёты, орган опеки или полиция могут подать сразу заявление — без всяких доказательств — говорят эксперты.

Анна Швабауэр знает не мало примеров из практики, когда уполномоченные на изъятие лица превышают свои полномочия без реальной угрозы для жизни и здоровья ребенка:

«Приведу пример из практики. Мамочка приехала из роддома домой с четвёртым ребёнком. К ней пришли социальные службы: семья многодетная, стеснённые условия, мама с ребёнком спит на матрасе на полу. И сказали: „Ваш малыш подвергается угрозе, поскольку он спит таким образом, на него могут наступить — вплоть до смерти“. Написали в документах, что были основания полагать угрозу жизни несовершеннолетнему. Отобрали», — рассказывает она.

Координатор компаний CitizenGo в России Александра Машкова-Благих так же считает, что данный законопроект не принесет российской семье ничего хорошего:

«Абсолютно „резиновые“ формулировки. „Ненадлежащее исполнение“ — что это такое? „Угроза жизни и здоровью“ — это как? „Смерть может наступить“ — то же самое. В последние годы у нас сложилась преступная практика, когда вместо того, чтобы заниматься вот этими моментами, органы опеки действуют по методичкам, которые пишут известно кто, и мы наблюдаем, что увеличилось количество отобранных детей. Эти самые „методические указания“ — штука просто потрясающая. Она диктует, что считать „группами риска“, и на них, следовательно, и надо обращать пристальное внимание и реагировать», — поясняет она.

В самой Государственной Думе реакция на законопроект так же неоднозначна. Например, Заместитель Председателя Государственной Думы Игорь Лебедев (ЛДПР) открыто выступил против принятия данного документа в качестве закона.

«Читаю письма и обращения. И те, что в думскую фракцию ЛДПР в мой адрес поступили, и личные сообщения в соцсетях. Огромное количество обращений по проекту закона об изъятии ребенка из семьи в 24 часа. Понятно, что ожидаемая (нормальная!) эмоциональная реакция процентов где-то на 146% резко отрицательная. Полагаю, инициатива появилась после череды вопиющих случаев издевательства над детьми — чего стоит только гречка, вросшая в колено ребенка после многочасового стояния на крупе по решению откровенно издевавшихся над сыном родителей-„воспитателей“. Изначально идея, конечно, была благая — устранить почву для оправдания издевательств и нарушения прав маленького гражданина, защитить детей от домашнего насилия. И да, каждый конкретный пример из того, что уже видели, ужасен. Меру обращения с границами свободы таких родителей всегда определяет суд, но не нужно забывать о правоприменительной практике. Ее можно превратить в кнут, в дубинку и открыто преследовать родителей, по поводам как явным, так и вымышленным, надуманным и изобретенным. Политические взгляды могут не понравиться, гражданская позиция слишком активная, даже обычная критика власти — табу. Ведь что чаще всего делают, когда давят на взгляды? Пугают изъятием детей. Ждут закона, который этот аргумент сделает главным и беспроигрышным», -  оставил Лебедев запись в своем аккаунте в социальной сети Facebook.

Как многодетный отец, Лебедев прекрасно понимает высказываемые общественными объединениями родителей претензии к законопроекту:

«Я отец 4 детей и прекрасно понимаю мысли и чувства родителей, их неформальных объединений, общественных организаций. В понедельник на Совете Думы как член Совета буду настаивать как минимум на переносе этого законопроекта. Искал, но не нашел результатов его серьезной подготовки. Где плоды разъяснительной работы, которой, впрочем, не было? Где итоги широкого обсуждения в экспертном сообществе? Где публичная защита тезисов, где готовность к более четким и понятным формулировкам, исключающим любые злоупотребления и двойное толкование?
Ничего подобного не увидел. Учитывая широчайшую аудиторию законопроекта, рассматриваю это как открытое неуважение к стране. Поэтому в понедельник предложим другим фракциям и Председателю Госдумы поддержать нашу инициативу — как минимум отложить рассмотрение законопроекта. Спешка неуместна. Рассмотреть, изучить, провести консультации. Кого и это не впечатлит — предлагаю вспомнить Конституцию. Там, если не ошибаюсь (а это вряд ли), вполне по-русски изложена роль института семьи, брака, материнства и детства. Так что, будем настаивать на более ответственном отношении к законопроекту. Не уберем, так отложим, поддержим неравнодушных родителей и общественные организации», — пишет депутат.

Другой Вице-Спикер нижней Палаты российского Парламента рассказал о том, что законопроект «пытаются протащить по-тихой». В том же Фейсбуке об этом заявил депутат Государственной Думы Петр Толстой. Он говорит о том, что принятия законопроектов, затрагивающих жизнь многих россиян, нельзя проводить без широкого обсуждения и учета мнения самих людей:

«Спешка в данном вопросе неуместна. Если сейчас из-за карантинных ограничений невозможно организовать широкое обсуждение законопроекта, то и принимать его нельзя!», — возмущается народный избранник.

Свое негативное отношение к принятию законопроекта в нынешнем виде депутат поясняет его непродуманностью:

«Без доказывания вины родителей в 24 часа на закрытом процессе отнять ребёнка, пользуясь размытой формулировкой об угрозе здоровью, — такая норма не может существовать в России. Не для того мы принимали поправки в Конституцию, чтобы продолжать заимствовать дурные западные практики. Вмешательство в дела семьи — крайняя мера, и ее надо строжайше регламентировать», — считает Петр Толстой.

Он также заявил, что:

«Такие инициативы не должны пройти в таком виде, поэтому он и его коллеги «сделают все, чтобы законопроект не был принят».

Депутат Государственной Думы от Справедливой России Олег Шеин так же против принятия обсуждаемого законопроекта:

«Цель заявлена благая — решение может быть принято в случае возникновения угрозы жизни и здоровью ребенка. Но если с угрозой жизни все понятно, то по поводу угрозы здоровью не понятно ничего. В моей практике был случай, когда в Ленинском районе Астрахани опека пыталась отобрать у женщины ребенка только потому что женщина работала техничкой и жила в бедности. Голосовать за такой закон нельзя, конечно», - написал в Фейсбуке лидер астраханских справедливороссов.

Характерно, что против этого законопроекта выступил и Патриарх РПЦ Кирилл:

«Принятие указанного законопроекта, как представляется, сопряжено с определенными рисками. Требование экстренного решения суда по изыманию детей (в течение 24 часов) может привести к тому, что суд будет склонен опираться на мнение органов опеки, фактически легализуя предлагаемое ими решение», — считает он.

Он изложил свое мнение в письме на имя Председателя Госдумы Володина.

«Русская православная церковь неоднократно обращала внимание на необходимость обеспечения на законодательном уровне эффективной защиты граждан от необоснованного и/или незаконного вмешательства в семейную жизнь (в том числе и под предлогом защиты прав детей), борьбы с нередко встречающимся административным произволом органов опеки и попечительства и идеей усиления роли суда в принятии решений, затрагивающих интересы семьи», — заявил Патриарх.

Он так же считает, что принятие подобных законов требует намного более широкого обсуждения в обществе и учета мнения самих людей.


Еще из рубрики: